С конца 1824 года совместно с бароном Дельвигом, а с 1832 года — с Пушкиным, Плетнёв разделял труды по редактированию «Северных цветов», а в 1838—1846 гг. был преемником Пушкина по редактированию «Современника».
Пётр Александрович был на семь лет старше Пушкина и пережил Поэта на 28 лет.
П.А. Плетнёв имел мягкий, добрый характер (видно по портрету), был деликатным и отзывчивым человеком, верным и заботливым другом. Своим друзьям (Пушкину, Жуковскому, Гоголю) Плетнёв служил и делом, и советом, друзья дорожили его мнением и ценили дружбу с ним.
Тыранов А.В. Портрет П.А. Плетнёва. 1836. Холст, масло. 72 х 60 см.
Всероссийский музей А.С. Пушкина, Санкт-Петербург
Ниже отрывок о П.А. Плетнёве из прекрасной книги Натальи Горбачёвой «Пушкин и Гончарова. Война любви и ревности».
«Невозможно не рассказать о ещё одном знакомце Пушкина. Пётр Александрович Плетнёв был на переломе 20-30-х годов ближайшим другом поэта. Пушки ласково назвал его в рифму: «Брат Лёв и брат Плетнёв». Этому-то «брату Плетнёву» Пушкин был обязан своими литературными заработками. Именно он осуществил огромную посредническую деятельность в Петербурге, чтобы издать более 20-ти книг Пушкина, в которые вошло всё, что поэт создал на Юге, в Михайловском, в Москве и в Болдине.
Это Плетнёв искал издателя, договаривался о выгодных для Пушкина условиях, разрешал типографские, материальные и другие проблемы, делая это совершенно бескорыстно.
Плетнёв был поэтом, критиком и педагогом, профессором русской словесности Петербургского университета. Ему, «душе прерасной, святой, исполненной мечты», Пушкин посвятил свою «энциклопедию русской жизни» - «Евгения Онегина».
Не мысля гордый свет забавить,
Вниманье дружбы возлюбя,
Хотел бы я тебе представить
Залог достойнее тебя,
Достойнее души прекрасной,
Святой исполненной мечты,
Поэзии живой и ясной,
Высоких дум и простоты;
Но так и быть - рукой пристрастной
Прими собранье пестрых глав,
Полусмешных, полупечальных,
Простонародных, идеальных,
Небрежный плод моих забав,
Бессонниц, легких вдохновений,
Незрелых и увядших лет,
Ума холодных наблюдений
И сердца горестных замет.
Дельвиг был их общим другом. Пушкин утешал Плетнёва в письме от 22 июля 1831 года: «Дельвиг умер ... умрём и мы. Но жизнь ещё богата, мы встретим ещё новых знакомцев, новые созреют нам друзья, дочь у тебя будет расти, вырастет невестой, мы будем старые хрычи, жёны наши – старые хрычовки, а детки будут славные, молодые ребята».
После смерти Дельвига они особенно сблизились, собрав и выпустив последний альманах «Северные цветы» - в пользу семьи покойного.
Друзья уходили, рядом с Пушкиным не оставалось никого из прежних: Плетнёв напоминал ему молодость, «завтра Петергофский праздник, и я проведу его на даче у Плетнёва вдвоём. Будем пить за твоё здоровье», - писал Пушкин из Петербурга своей Натали на Полотняный Завод в 1834 году.
Пушкин и Плетнёв дружили семьями. Спустя два года после смерти поэта умерла жена Плетнёва, и десять лет он прожил одиноко. Только в 1849 году он женился второй раз на А.В. Щетининой и не замедлил представить молодую жену Наталье Николаевне. Та, в свою очередь, в один из вечеров решила всей семьёй, запросто, навестить друга своего покойного мужа, о чём и сообщила, как всегда, подробно П.П. Ланскому:
«Утро сегодняшнего дня я употребила на письмо мадам Бибиковой, а вечером на одно доброе дело. Мы отправились гулять в сторону лесничества, чтобы отдать визит Плетнёву. Мы никого не застали дома, но зайдя в Публичный сад, где играла музыка, мы его встретили, прогуливающегося под руку с женой. Он нас увидел и бросился навстречу. Узнав, что мы у него были, он настоял на том, чтобы мы вернулись. Но чтобы не оставаться там долго, я сослалась на то, что мне в 9 часов надо укладывать Азиньку. Сегодня его жена не показалась мне некрасивой, даже совсем наоборот, а дочь его, напротив, порядочная дурнушка. Он кажется очень счастливым, водил нас всюду по своей даче. Наш визит ему доставил удовольствие, но смутил его жену, которая выглядит очень застенчивой ...»
До конца своих дней Пётр Александрович с большой симпатией относился к вдове Пушкина. Лучшим выражением этого чувства нужно признать слова Плетнёва из его письма к Я.К. Гроту через пять лет после смерти друга-поэта: «В понедельник я обедал у Natalie Пушкиной с отцом и братом (Львом Сергеевичем) поэта. Все сравнительно с Александром ужасно ничтожны. Но сама Пушкина и её дети – прелесть ...»