Питер Пауль Рубенс "Отцелюбие римлянки". ок. 1612. Холст, масло. 140,5 × 180,3 см. Эрмитаж. Моё фото.
На первый взгляд всё ясно. Изображены двое – молодая женщина и измождённый узник. Судя по названию картины, это дочь и отец. Женщина, похоже, имеет грудного ребёнка, но почему в тюрьме она кормит грудным молоком отца - взрослого мужчину? Понимаю, Рубенс изобразил какую-то неизвестную мне историю, и хочется узнать – какую.
Оказалось, что художник живописно иллюстрировал легенду римского писателя Валерия Максима о Кимоне (Цимон) и его дочери Перо. Легенда гласила, что отца молодой римлянки по какой-то серьёзной провинности бросили в темницу и приговорили к смерти от голода.
Испросив у властей свидания с отцом, дочь застала его в состоянии сильного истощения и слабости. Молодая женщина, ведомая любовью, состраданием и божественным провидением, поднесла грудь к губам отца. На картине видны изумлённые (даже ошалевшие) глаза узника, который уже был близок к смерти, и вдруг, о, радость, ему дали испить животворящей влаги! Милосердие дочери вселило в отца жизнь, и он не умер.
Власти, потрясённые дочерним подвигом, отцелюбием и выполнением долга, смилостивились и освободили узника.
Лицо молодой женщины на картине выражает покой и надежду (что отец не умрёт), и радость, что она успела, и отец ещё в состоянии сделать глоток. Картина действительно наполнена целомудрием. а также высокой духовностью и не вызывает крамольных мыслей, а только сострадание к узнику и восхищение поступком дочери.
"Отцелюбие римлянки" Рубенс написал в 1612 году, ему было 35 лет: он был полон жизненных и творческих сил, счастливо женат и имел двух детей.
В 1630 году жена Рубенса Изабелла умерла, а он повторно женился на 16-летней девушке Еленей Фоурмен, которая родила ему пятерых детей. Возможно, активная жизнь с молодой женой влила в стареющего художника плодотворные силы, и он повторил сюжет первой картины, но изобразил дочерний долг Перо иным образом.
Трудно поверить, что изображённые дочь и отец проявляют друг к другу родственные чувства. Старец, закованный в ручные и ножные кандалы, похоже, страдает от другого голода. Его губы сладострастно охватывают грудь молодой женщины, а на её лице выражение наслаждения от процесса.
Понимаю, мои слова звучат не очень духовно, но, чесслово, в этой картине нет тех высоких чувств, что ощущаются в "Отцелюбии римлянки", нет ни сострадания, ни милосердия к умирающему, да и не похож этот сытый, упитанный, целлюлитный старикан на умирающего. И кандалы на его руках и ногах также не вызывают сочувствия ... хм, похоже, мазохисты существовали задолго до Захер-Мозоха!
Питер Пауль Рубенс. Кимон и Перо. 1630-е. Холст, масло, 155×190 см. Амстердам, Рейксмузей. Фото из Интернета
Не знаю, что говорят об этой картине искусствоведы, но мне она представляется аллегорией на жизнь самого Пауля Рубенса, то есть Кимон - это Рубенс, а Перо - юная супруга художника.
До конца жизни Рубенса мучила жестокая подагра, которая сковывала его руки и ноги (кандалы на руках и ногах) и грозила невозможностью заниматься живописью (любовью). Не в этом ли двусмысленность изображения?
Если кто-то усмотрит в картине "Кимон и Перо" такие же высокие чувства, как в "Отцелюбии римлянки", я буду рада за душевную целостность этого человека, но сильно удивлюсь: целомудрие ли это или ханжество?
Если художник под видом картины на тему притчи или легенды обнажает собственные греховные потребности, стоит ли его за это порицать? Ведь "каждый пишет, как он дышит"!