На днях перечитывала Чехова.
Захотелось для самой себя обрисовать суть Ольги Ивановны, героини рассказа "Попрыгунья", но коротко не получалось, а длинно не хотелось. В таких случаях на ум приходит известное высказывание Чехова о том, что "краткость сестра таланта". Так и вижу перед глазами эту парочку, краткость и талант … идут рядком, неразрывные, как графини Вишни, и не оторвать одно от другого.
Если говорить об Ольге Ивановне чужими словами, то к месту цитата из того же рассказа:
"Служил науке и умер от науки. А работал, как вол, день и ночь, никто его не щадил, и молодой ученый, будущий профессор, должен был искать себе практику и по ночам заниматься переводами, чтобы платить вот за эти… подлые тряпки!
И Коростелев поглядел с ненавистью на Ольгу Ивановну…"
Благородный Коростелёв не мог прямо обвинить Ольгу Ивановну в том, что она своим легкомысленным поведением довела мужа до смерти. И я не могу. Вернее, могу, но тогда получится длинное школьное сочинение на тему "Что такое хорошо и что такое плохо". А хочется коротко и ясно!
Поэтому обращусь "за помощью к другу" и приведу другую цитату - из Артура Шопенгауэра. Он, конечно, был злой человек в отношении женщин, и с его высказыванием я бы поспорила, но к описанию Ольги Ивановны оно подходит идеально:
" …женщины не имеют ни восприимчивости, ни истинной склонности ни к музыке, ни к поэзии, ни к образовательным искусствам; и если они предаются им и носятся с ними, то это не более как простое обезьянство для целей кокетства и желания нравиться. "
А можно сказать ещё злее, как в заголовке этой записи.
"Женщины, ничтожество вам имя!" - так в 1837 году перевёл слова Гамлета известный русский литератор Николай Полевой. В оригинале выражение звучит вполне безобидно Frailty, thy name is woman!, и многие переводчики "Гамлета" переводили слово Frailty по-разному: смиренность, покорность, хрупкость, бренность, изменчивость, непостоянство, вероломство, ничтожность, суетность, бессильность, непрочность, но Полевой превзошёл всех своим уничтожающим "Ничтожество!".
Убил так убил!
Что интересно, именно перевод Полевого остался в народной памяти и превратился в афоризм. Наверное, в этом заслуга мужчин-сексистов, которые стали использовать его, как уничижительный аргумент в борьбе против женщин за первенство полов.
Но, повторяю, Frailty как "ничтожество" непримеримо к Ольге Ивановне.
Она не ничтожество, и её нельзя осуждать за характер. Её вина лишь в том, что она вышла замуж, не любя Дымова. А выходить замуж (и жениться) без любви нельзя! Рано или поздно "ружьё выстрелит". И не только ранит, но и убьёт!
Цицерон сказал: "Легкомыслие свойственно цветущему возрасту".
Пока Ольга Ивановна была "в цветущем возрасте"», она бездумно "рвала цветы удовольствия", нарушая законы супружеской жизни и впадая в "грех прелюбодеяния".
Когда Дымов умер, "Ольга Ивановна вспомнила всю свою жизнь с ним, от начала до конца, со всеми подробностями, и вдруг поняла, что это был в самом деле необыкновенный, редкий и, в сравнении с теми, кого она знала, великий человек".
А ещё она поняла, что не только дифтерит, но и она сама виновата в смерти мужа. Она ощутила, что "из пустой прихоти, из баловства, вся, с руками и с ногами, вымазалась во что-то грязное, липкое, от чего никогда не отмоешься…"
В конце рассказа Чехов оставляет читателям надежду, что Ольга Ивановна всё-таки "отмоется", осознает бессмыслицу своего порхания по жизни и выправит к ней своё отношение. Умер отец, умер муж, отверг любовник ... сколько ещё потерь должно пройти, чтобы "мозги" Ольги Ивановны встали на место?