На допросах Лермонтов держался достойно, молчал, но когда ему пригрозили, что разжалуют в солдаты и сошлют дальше Сибири, он испугался. Труайя пишет, что поэт испугался за бабушку, старушка, де, не вынесет такого удара, но, думаю, Мишель всё-таки испугался за себя. Разумеется, он мучился, делая выбор, понятие чести у него было, но когда встал вопрос "один-на-один", самосохранение победило.
Лермонтов написал длинное объяснение, в котором признавался, что он автор тех 16-ти строчек, но в остальном он не виноват, это всё он, он, он, Раевский. Наказание - ссылка на Кавказ в действующую армию. Разумеется, его грызло чувство вины перед другом, он писал Раевскому письмо за письмом, просил прощения. Наконец, Раевский ответил, и у Лермонтова отлегло от сердца.
Читая об этом эпизоде в жизни Лермонтова, я как-то спокойно отнеслась к его малодушию; поступок, конечно, недостойный, но я понимаю этого мальчишку (а 23 года это ещё не зрелость), в жизни бывает и похуже, и рисковать будущим из-за молодецкого упрямства глупо. Вспомним, как держался в ЧК Гумилёв, или вспомним приступ малодушия у Ивана Тургенева ... когда случился пожар на корабле, он первый бросился к шлюпке, растолкав по дороге пассажиров, среди которых были женщины и дети.
Пришла уверенность, что бы там дальше не написал Труайя плохого о Лермонтове, я не изменю о поэте своего мнения. Он был моим любимым поэтом, таким и останется. Гении такие же живые люди, как и остальные вокруг, и тоже полны недостатков. И неизвестно, как бы я сама поступила на его месте. Осуждать всегда легко, понять трудно.
Иисус Христос: "Кто из вас без греха, пусть первым бросит в неё камень".
/Из Евангелия от Иоанна (гл. 8, ст. 7) /