Разница между ними в годах была 15 лет (ей 47, ему 32), но Тарковский и Цветаева потянулись друг другу и проговорили весь вечер. Увлечённые общностью интересов, из дома переводчицы они ушли вместе. Говорят, что между ними был роман, хотя сам Тарковский ни разу не заговаривал на эту тему, но что у поэта в душе, то выливается стихами: Тарковский посвящал Марине красивые стихи, похожие на признание в любви ...
Нечто похожее я встретила в стихотворении Ярослава Смелякова:
Мне очень грустно, если нет,
Когда вам было чуть за двадцать,
А ей почти что сорок лет…
Марина Ивановна была любовью-музой Тарковского, неизвестно до какой степени глубины дошли их отношения, он никому не открывал тайн своего сердца. Долгое время никто не знал о его первой юношеской любви - Марии Густавовне Фальц; стихи, посвящённые ей, Тарковский подписывал инициалами "М.Г.Ф".
Мария Густавовна была умная, красивая, образованная вдова, чуть-чуть постарше него. Их любовь была взаимная, но встречи влюблённых прервались, когда Тарковский в 1925 году уехал учиться в Москву. Умерла Мария Фальц от тяжёлой болезни 5 августа 1932 года. Арсений Александрович помнил о ней всю свою жизнь.
Однажды за несколько дней до очередной скорбной даты Тарковский написал стихотворение "Стол накрыт на шестерых", в котором упомянул себя, умерших, но забываемых Марию Фальц, отца, брата, а пятым и шестой в стихотворении были горе и печаль.
Розы да хрусталь...
А среди гостей моих -
Горе да печаль.
И со мною мой отец,
И со мною брат.
Час проходит. Наконец
У дверей стучат.
Как двенадцать лет назад,
Холодна рука,
И немодные шумят
Синие шелка.
И вино поет из тьмы,
И звенит стекло:
"Как тебя любили мы,
Сколько лет прошло".
Улыбнется мне отец,
Брат нальет вина,
Даст мне руку без колец,
Скажет мне она:
"Каблучки мои в пыли,
Выцвела коса,
И звучат из-под земли
Наши голоса".
В ответ Цветаева написала своё стихотворение, и, судя по его содержанию, Марина Ивановна была под сильным впечатлением от стихотворения Тарковского. В каждой строчке бьётся душевная боль Марины, чувство обманутости, обиды, отверженности и ненужности. За стол приглашают мёртвую любимую и забывают о живой!
Тарковский прочёл стихотворение Марины Ивановны лишь в 1982 году в журнале "Огонёк". Стихотворение потрясло престарелого поэта. Что он при этом думал, неизвестно, но, когда однажды его спросили о Цветаевой, Тарковский сказал: "Она была страшно несчастная.... Я любил ее, но с ней было тяжело".
Я вспомнила эту историю, слушая стихотворение-ответ Марины Цветаевой в исполнении Светланы Крючковой. Светлана Николаевна – Мастер поэтического чтения, я люблю слушать, как она читает стихи, а это стихотворение она читает особенно проникновенно.
Я стол накрыл на шестерых...
Всё повторяю первый стих
И всё переправляю слово:
- "Я стол накрыл на шестерых"...
Ты одного забыл - седьмого.
Невесело вам вшестером.
На лицах - дождевые струи...
Как мог ты за таким столом
Седьмого позабыть - седьмую.
Невесело твоим гостям,
Бездействует графин хрустальный.
Печально - им, печален - сам,
Непозванная - всех печальней.
Не весело и не светло.
Ах! не едите и не пьете.
- Как мог ты позабыть число?
Как мог ты ошибиться в счете?
Как мог, как смел ты не понять,
Что шестеро (два брата, третий --
Ты сам - с женой, отец и мать)
Есть семеро - раз я на свете!
Ты стол накрыл на шестерых,
Но шестерыми мир не вымер.
Чем пугалом среди живых
Быть призраком хочу - с твоими,
(Своими)... Робкая как вор,
О - ни души не задевая!
За непоставленный прибор
Сажусь незваная, седьмая.
Раз! - опрокинула стакан!
И всё, что жаждало пролиться,
Вся соль из глаз, вся кровь из ран
Со скатерти - на половицы.
И - гроба нет! Разлуки - нет!
Стол расколдован, дом разбужен.
Как смерть - на свадебный обед,
Я - жизнь, пришедшая на ужин.
...Никто: не брат, не сын, не муж,
Не друг - и всe же укоряю:
- Ты, стол накрывший на шесть - душ,
Меня не посадивший - с краю.
