Крыша тюремного замка Сант-Анджело в Риме. Сюда будет приведён для казни Марио Каварадосси. Ему дается короткое время, чтобы приготовиться к смерти, но вместо того, чтобы обратиться в молитве к Богу, он пишет последнее письмо своей любимой Тоске. И поет "E lucevan le stelle" ("В небе звезды горели").
Музыка, усиленная красотой голоса, рождает сладкую тоску, в которой одновременно ощущаются жажда жизни и неизбежность смерти. Любовь к женщине достойна того, чтобы в последние минуты жизни думать не о спасении души и царствии небесном, а о счастье земной жизни ... Любовь и есть сама жизнь, а любви неведом страх смерти!
Вступительное соло кларнета поначалу обещает спокойную сцену примирения Каварадосси с предстоящей встречей с вечностью, но близость гибели обостряет силу чувств, и вместо смирения он вспоминает о радостях земной любви. Звучание кларнета в унисон с голосом обретает уверенность, и ария заканчивается апофеозом жизнеутверждения - никогда я так не жаждал жизни!"
Не знаю, сколько раз я читала рассказ Виктора Астафьева "Ария Каварадосси" - много. Слушаю арию, а потом читаю рассказ, читаю рассказ, а потом слушаю арию, а иногда и то и другое вместе)))
Чаще слушаю арию на её родном итальянском - чистое бельканто! но после рассказа Астафьева душа всегда тянется к голосу Сергея Лемешева. В рассказе солдат поёт арию на русском языке, и я всегда пытаюсь представить, как это было - ночь, звёзды, благоухание весны, природа располагает к лирике, кто-то с нашей стороны поёт душераздирающую арию Каварадосси ...
Я понимаю, какие чувства испытывали бойцы, слушая арию, - они, находящиеся в шаге от смерти и ежеминутно её ожидающие, понимали, что это значит - страстно жаждать жизни!
Из рассказа:
" ... певец все ближе и ближе подводил нас к чему-то, и в груди у каждого становилось тесно. Куда это он нас? Зачем? Не надо! Не желаем! Но мы были уже подвластны ему. Он мог вести нас за собой в огонь, в воду, на край света!
...Но час настал, да!
И должен я погибнуть,
И должен я погибнуть,
Но никогда я так не жаждал жизни!..
Я уже потом узнал эти слова. А тогда я расслышал только великую боль, отчаяние и неистребимую, всепобеждающую жажду жизни!"
Кто читал рассказ, тот знает, что солдата, певшего арию Каварадосси, убили в утреннем бою. Но песня, что он пел, сконцентрировалась в его товарищах взрывной силой и подняла их в яростный бой: "Мимо меня промчались люди; кто-то из них крепко, по-русски, ругался и повторял: "Не трожь песню, гад! Не трожь!.." Я не помню, как очутился среди этих людей и помчался навстречу выстрелам. Я тоже что-то кричал и строчил из автомата."
Хотелось бы мне написать собственное суждение о том, как великая сила искусства помогает людям оставаться людьми в любое время и в любой жизненной ситуации, но лучше меня, конечно, об этом коротко и ясно сказал автор рассказа:
"...Это было давно, в войну. Но где бы и когда бы я ни слышал арию Каварадосси, мне видится весенняя ночь, темноту которой вспарывают огненные полосы, притихшая война и слышится молодой, может, и не совсем правильный, но сильный голос, напоминающий людям о том, что они люди, лучше агитаторов сказавший о том, что жизнь — это прекрасно и что мир создан для радости и любви!"
Именно так! Жизнь — это прекрасно, и мир создан для радости и любви!
Виктор Астафьев "Ария Каварадосси"